История о том, у кого учился самый первый художник
— Папа, у кого учился самый-самый первый художник?
Когда Димка задал мне этот вопрос, он был уверен, что я на него отвечу приблизительно так: «Самый первый художник учился у гражданина, по фамилии такой-то и звали его так-то».
Но в действительности подобный гражданин никогда не существовал, а самый-самый первый художник и не был вовсе художником. Он был дикарем. Охотился на диких зверей и жил в пещере. И если доисторический человек пытался что то изобразить, то он не знал, что это называется рисованием.
— А зачем же он пытался рисовать? — спросил Димка.
— Доисторический человек видел в рисунке такую же необходимость, как и в разжигании костра, охоте, приготовлении пищи. Он украшал себя татуировкой для устрашения противника. Рисунком он сообщал о своих победах. Изображая животное, человек считал, что он получает власть над этим животным. Пещерные люди были охотниками, и им важно было одолеть зверя. Перед охотой жители каменного века изображали то животное, на которое они шли охотиться, а затем «убивали» его. Они считали, что тем самым обеспечат себе удачную охоту. Нарисованный зверь им представлялся двойником живого.
— Вот если бы я жил в доисторическое время, я был бы знаменитым художником.
— Не думаю. Пещерные люди очень заботились о сходстве. А так как они были наблюдательны, то звери у них получались как живые.
— Ты говоришь так, словно жил среди пещерных людей и видел, как они рисуют.
— Представь себе, видел. Неведомые мастера каменного века оставили нам свои изображения на стенах пещер. Такие пещеры найдены во Франции, в северной Испании. Когда в прошлом веке в Испании обнаружили знаменитую пещеру Альтамира и увидели на ее стенах рисунки, никто не поверил, что их создал доисторический человек. Все думали, что это подделка.
— А что там было нарисовано?
— Бизоны. Бизоны, бегущие, ревущие, сраженные копиями. И нарисовано это все было удивительно точно, так что глаз оторвать нельзя: каждая мышца, каждая жилочка на своем месте.
— Как же узнали, что все это рисовал доисторический человек?
— Потом нашли подобные рисунки и в других местах.
Фрески Тассили. Антилопы
С каждым годом таких находок становится все больше и больше. Перед началом второй мировой войны французский летчик Бренан, пересекая пустыню Сахару, заметил удивительное нагромождение скал. Когда он приблизился к ним, то увидел, что все они покрыты рисунками очень древнего происхождения. Приступить к их изучению смогли только после войны. Профессор Анри Лот, французский археолог, организовал в тысяча девятьсот пятьдесят шестом году экспедицию в Сахару. И тогда было сделано поразительное открытие — целый природный музей древнейшего искусства. Скалы были покрыты рисунками необыкновенной художественной силы.
— Там тоже были нарисованы бизоны?
— Было нарисовано многое. И сцены охоты, и животные, и люди. Еще нигде археологам не приходилось встречать такие изящные изображения древних.
Я взял с полки книжку Анри Лота «В поисках фресок Тассили».
— Вот, — сказал я, — ты сам можешь взглянуть на них.
— И эти рисунки тоже нарисованы для удачной охоты?
— Не думаю. Скорее всего, здесь человек стремился что-то рассказать, поделиться своими мыслями. Помнишь, мы читали с тобой о приключениях Шерлока Холмса?
— Конечно, помню!
— И про пляшущих человечков тоже помнишь?
— Еще бы!
— Так вот, в рассказе о пляшущих человечках буквы заменили человечками в разных позах. Тот, кто знал, какая фигурка обозначает какую букву, мог прочесть надпись. В каменном веке букв не было, а вот выразить мысль с помощью подобного рисунка человек уже умел. Например, если один из охотников преследовал стадо оленей и хотел, чтобы другие охотники, которые шли за ним, узнали об этом, то он оставлял им записку.
— Он же не умел писать!
— Он умел рисовать. И этого было достаточно. Если охотник изображал на тропе оленя, рядом человека с копьем и стрелу в том направлении, куда он шел, то его товарищам все было ясно.
— Папа, выходит, все древние люди были художниками?
— По-настоящему изобразить увиденное, конечно, могли немногие. Рисовали только те, у кого были способности. Позже, когда произошло разделение труда и каждый человек был занят какой-то одной определенной работой, люди со склонностями к рисованию сделали его своим основным занятием. Вот они-то и стали художниками.
Как видишь, сказать, кто был первым художником, невозможно. А вот учитель всех художников известен. Им была и есть природа. И поэтому каждый человек, который хочет научиться рисовать, должен сначала уметь рисовать с природы. Только так не говорят. Говорят «рисовать с натуры». Но это одно и то же, потому что «натура» в переводе на русский язык и означает «природа».
— Значит, смотреть вокруг и сразу рисовать?
— Да, смотреть на окружающие тебя предметы и рисовать.
— А учиться?
— Это и есть учеба. Линии ты проводить умеешь?
— Умею.
— Вот теперь с помощью этих линий нужно на бумагу перенести изображения предмета. Сначала какие-нибудь простенькие предметы. А потом более сложные. Весь смысл такой учебы заключается в том, что, рисуя с натуры, ты познаешь форму предметов, их строение. Давай попробуем что-нибудь нарисовать, и тебе сразу все станет понятно. Вот на стене висит портрет в рамке. Нарисуй эту рамку.
— Пара пустяков, — сказал Димка и нарисовал вот такую рамку.
— Что ты нарисовал?
— Рамку.
— Какую?
— Ту, что ты просил.
— Нет, на стене висит другая рамка, совершенно на твою непохожая.
— Почему?
— Попробуем разобраться. У рамки есть ширина и высота. Они одинаковы?
— Нет, разные.
— Что больше?
— Высота.
— А во сколько раз высота больше ширины?
— Я сейчас измерю.
Димка взял линейку и взгромоздился на стул. Я рассмеялся.
— Почему ты смеешься, папа?
— Я представил себе, как ты с натуры рисуешь дом.
— Что же здесь смешного?
— По-твоему, не смешно, когда человек лазает по лестнице на каждую стену дома, измеряет ее линейкой, чтобы потом сделать рисунок? Выходит, мы с тобой напрасно тренировались, если ты на глаз не можешь определить размеры.
— Могу, — сконфуженно пробурчал Димка.
— Вот и определяй.
— В высоте поместится одна ширина и еще половинка.
— Правильно. Высота в полтора раза больше. А на твоем рисунке это так?
— Нет.
— Планки, из которых сделана рамка, имеют ширину?
— Имеют.
— Такую большую, как у тебя?
— Нет, меньше.
— Вот тебе и «пара пустяков»! Рисовать — это, прежде всего, думать и рассуждать. Смотреть и определять, что больше, а что меньше, что и как соединяется между собой. Все время нужно сравнивать рисунок с предметом. И начинать рисунок нужно не так, как это сделал ты. Смотри, как надо было нарисовать рамку. Сначала проводим ровную линию. Теперь отмечаем на ней размер одной стороны. Например, нижней. Размер мы берем любой, какой захотим. Это единственный размер, который мы рисуем произвольной величины. Дальше все части предмета должны будут подчиняться этому размеру. Высоту нарисуем в полтора раза больше. Общая форма у нас готова. Осталось определить ширину планки. Если мы сравним ее с шириной меньшей стороны, то увидим, что она раз в шесть короче ширины. Опять же на глаз разделим меньшую сторону на шесть частей, соединим линии и получим рамку. Все линии, с помощью которых мы строим рисунок, можно теперь стереть. Все это и называется рисованием с натуры.
Когда в другой раз тебе понадобится нарисовать подобную рамку, ты будешь знать, из каких частей она состоит, как начинать рисунок. Чем больше человек рисует с натуры, тем больше у него накапливается знаний об окружающих предметах, тем свободнее он чувствует себя, если ему нужно нарисовать что-то от себя, по памяти.
Леонардо да Винчи, чтобы лучше познать форму предмета, придумал интересное упражнение. Поздно вечером, лежа в постели, он вспоминал какой-нибудь предмет и старался разобрать его по частям, представлял себе, как соединяются между собой эти части, как они выглядят.
— Папа, но ведь не все можно нарисовать с натуры. Когда лошадь быстро бежит, ее никто не нарисует.
— В таких случаях художнику помогает зрительная память. Французский художник Эжен Делакруа говорил своим ученикам, что если они не смогут сделать набросок человека, падающего из окна четвертого этажа, за то время, пока он долетит до земли, то из них художников не получится.
— А ты успел бы нарисовать?
— Нет. Да и вряд ли кто успеет.
— Зачем же он так говорил?
— Этим он хотел подчеркнуть необходимость запоминания. Иван Константинович Айвазовский придавал очень большое значение рисованию по памяти. Он считал, что молнию, порыв ветра, всплеск воды невозможно нарисовать с натуры. Для этого, говорил он, художник должен запомнить их.
И.Е. Репин. Иван Грозный и сын его Иван
Память художника — это кладовая, откуда он берет материал для своих картин.
Но полагаться только на память нельзя. Что бы ни создало воображение художника, все должно идти от натуры. В картине «Иван Грозный и сын его Иван» Илья Ефимович Репин изобразил трагический эпизод из жизни русского царя Ивана Четвертого. Иван Четвертый, прозванный за свой характер Грозным, в припадке гнева убил родного сына. Он запустил в него железным посохом и попал в голову. Рисуя эту картину, Репин неоднократно делал зарисовки с натуры.
— Как он мог рисовать с натуры, когда Иван Грозный и его сын давно умерли? — удивился Димка.
— Понятно, что Илья Ефимович не был и не мог быть свидетелем этой сцены. Он создал ее в своем воображении, а затем приступил к работе. Одну из своих комнат он обставил так, как могла бы выглядеть царская комната. Для этого нашел кресло того времени, сундуки, ковры, выкроил костюмы для Грозного и его сына, сам расписал красками высокие сапоги, в которых должен был быть царевич. Потом начал искать людей, с которых можно было бы написать образы царя и царевича.
Репин часами бродил по городу и вглядывался в лица прохожих. На базаре он приметил человека, похожего, по его мнению, на Ивана Четвертого, и написал с него этюд. Ряд набросков сделал с другого человека. Много позировал для образа Грозного товарищ Репина художник Мясоедов. Чтобы лучше представить себе выражение ужаса на лице Грозного, Репин нарочно испугал какого-то мужчину. Так постепенно рождался портрет царя.
И.Е. Репин. Иван Грозный и сын его Иван (фрагмент).
М. М. Герасимов. Скульптурный портрет Ивана Грозного.
Для образа царевича Ивана Репину позировали художник Менк и писатель Гаршин. У каждого из них Илья Ефимович брал только то, что соответствовало его фантазии, его представлению о случившемся.
Конечно, Репин — большой художник, он мог нарисовать картину и не прибегая к натуре, но он видел в натуре своего верного помощника и всегда обращался к ней за советом.
Когда кто-то из преподавателей Академии художеств попытался доказать, что в картине есть много ошибок в изображении человеческих фигур, что такие позы для людей не естественны, студенты в точности повторили эти позы. Они приняли такое положение, как и персонажи картины. Оказалось, что художник ни капельки не отступил от природы.
А совсем недавно выяснилось, что Илья Ефимович Репин, рисуя Ивана Грозного, достиг большого портретного сходства
Советский ученый и скульптор Михаил Михайлович Герасимов разработал интересный способ восстановления лица человека по его черепу. Когда вскрыли гробницу Ивана Грозного, Герасимов по черепу царя восстановил его лицо. Оказалось, что и у Репина и у Герасимова получился один и тот же портрет.
— Папа, а зачем учат рисовать, если можно всему научиться у природы?
— Рисование имеет свои законы, которым строго подчиняется. Это законы света, построения фигуры в пространстве, законы цвета. Возраст человечества — миллион лет. И все эти годы человечество постигало законы рисования. Из поколения в поколение передавало оно свои знания, свой опыт. Не отказываться же от этого опыта, от этих знаний и начинать все сначала! Вот поэтому и учат рисовать. Тебе рассказывают, как нужно познавать и изображать природу, а познаёшь и изображаешь ее ты сам. Когда мы рисовали рамочку, я показал тебе, как нужно рисовать. Теперь ты можешь нарисовать другие предметы без моего объяснения.
— Я у одного мальчика из нашего двора видел альбом. Знаешь, как у него там все здорово! Целые картины. И он совсем не учился рисовать.
— Такого не может быть.
— Правда, правда! Он с открыток перерисовывал.
— Это еще ни о чем не говорит. Есть ребята, которые хорошо могут срисовать рисунок из книжки, скопировать открытку, а рисовать с натуры не умеют. Перерисовывать — не хитро. Художник все за тебя сделал, тебе только линии нужно перенести, и все. А ты возьми и предложи тому мальчику нарисовать что-нибудь с натуры и посмотришь, что у него выйдет.
— Он не нарисует?
— Если не учился, то не нарисует.
— Папа, а почему художники перерисовывают с чужих картин? Я в музее видел.
— Искусству можно учиться и в музеях, копируя работы больших мастеров. Когда человек копирует не механически, а задумываясь над тем, как и почему художник провел линию, нанес краску, он тоже постигает законы рисования. Но главное — это натура, и лучше, если ты будешь рисовать настоящие предметы. Попробуй нарисовать будильник, портфель, телефон, стул. Поставь эти вещи перед собой так, чтобы они смотрели на тебя одной своей стороной и чтобы ты мог охватить их взглядом, тогда будет легче рисовать. Если хочешь, то можешь потренировать свою зрительную память. Когда нарисуешь какой-нибудь предмет, больше не смотри на него и повтори рисунок на чистом листе. А еще лучше, если сначала предмет не рисовать, а только рассматривать: минут пять смотреть на него, изучать, потом спрятать или закрыть и затем по памяти рисовать.
— Так труднее.
— Зато интересней.
— Можно, я нарисую кошку?
— Можно, но у тебя ничего не получится.
— Почему?
— Во-первых, у тебя для этого нет опыта, а во-вторых, кошка не будет сидеть и ждать, пока ты нарисуешь ее портрет. Начинать нужно с натюрмортов.
— С чего?
— С натюрмортов. С неживых предметов. «Натюр» — это «природа», «морт» — «мертвый». Картины, изображающие неживые предметы, называются натюрмортами.
— Ладно, — сказал Димка и принялся за работу.