История, которая произошла в солнечный день
Каждая история, как ей и полагается, должна иметь начало. Начало этой истории положила кружка. Обыкновенная синяя кружка для воды. Уже второй час Димка пытался нарисовать ее, но у него ничего не получалось. Он с нетерпением ждал моего прихода с работы, и как только я появился в дверях, начал жаловаться на свои неудачи.
После обеда я взял несколько листов бумаги, ножницы и вырезал три одинаковых круга. Один из них положил на пол, второй на стул, а третий на стол. Потом мы с Димкой отошли в противоположный конец комнаты, и я предложил ему взглянуть на кружки. Оказалось, что три одинаковых кружка выглядели по-разному. Тот, что лежал на полу, почти не изменился. Зато тот, что лежал на стуле, начал казаться уже, а кружок, который лежал на столе, превратился в узкую полоску.
— Вот тебе и разгадка твоих ошибок, — сказал я. — Любая окружность тоже изменяется, если изменяется положение, с которого мы ее рассматриваем. Здесь, как и везде, действует закон перспективы. Чем ближе к линии горизонта лежит окружность, тем уже она будет нам казаться. А ты, когда рисовал кружку, это не учитывал. Ведь нижняя и верхняя часть кружки—окружности. Не забывай, что они у кружки одинаковы. Поэтому, когда будешь снова рисовать, наметь сразу ширину верхней и нижней частей.
— Вот тебе и разгадка твоих ошибок, — сказал я. — Любая окружность тоже изменяется, если изменяется положение, с которого мы ее рассматриваем. Здесь, как и везде, действует закон перспективы. Чем ближе к линии горизонта лежит окружность, тем уже она будет нам казаться. А ты, когда рисовал кружку, это не учитывал. Ведь нижняя и верхняя часть кружки—окружности. Не забывай, что они у кружки одинаковы. Поэтому, когда будешь снова рисовать, наметь сразу ширину верхней и нижней частей.
— Ясно, — сказал Димка и направился исправлять ошибки.
Через некоторое время он вновь подошел ко мне и показал готовый рисунок.
— Вот теперь другое дело. Кружка как кружка. Я вижу, тебе что-то не нравится?
— Папа, ты понимаешь, я рисую, рисую, а у меня все какое-то плоское, неживое получается. Почему?
— Что ж, садись ко мне на диван, и я расскажу тебе.
— Историю? — обрадовался Димка.
— Историю, — сказал я и начал рассказ.
— Жил-был на свете один юноша. Он всегда ходил с большим альбомом для рисования, а из кармана его бархатной куртки выглядывали карандаши. Юноша носил берет и большой черный бант. Благодаря этому он выглядел очень важным и солидным. Когда жители городка, где он жил, встречали его на улице, то снимали шляпы и низко кланялись.
«Смотрите, смотрите, — с уважением говорили они друг другу, — наш художник пошел». Жители городка даже завидовали ему немного. Еще бы! Ведь он рисовал! А юноша был очень несчастным человеком. Что бы он ни пытался нарисовать, у него ничего не получалось. Начнет он рисовать яблоко, на бумаге его правильно разметит, линии аккуратно проведет, резинкой ни разу не воспользуется, а яблоко все равно не получается. «Это, наверное, оттого, что я его не раскрасил», — думает юноша. Возьмет он краски и так его раскрасит, и этак, а яблоко все равно плоское, словно из картонки вырезанное.
Решил тогда юноша нарисовать что-нибудь попроще. Положил он перед собой кирпич. Приготовил самую лучшую бумагу, самые дорогие карандаши и стал этот кирпич рисовать. Рисовал день и ночь, и еще один день, и еще одну ночь. А когда пришел к нему товарищ, показал ему свою работу.— Что это? — спросил товарищ.
— Кирпич.
— Совсем не похоже, — сказал товарищ, — не то коробка, не то просто кубик какой-то.
— Это потому, — сказал юноша, — что я цвет кирпича на бумаге еще не передал.
Купил он самые яркие краски, взял самую красную краску и покрасил кирпич. Потому, что люди привыкли видеть кирпич красным.
— Чепуха какая-то! — сказал товарищ.
Расстроился художник. «Нет у меня таланта», — сказал он сам себе. Порвал все рисунки и сжег в печке. Всю чистую бумагу мальчишкам отдал. Пусть змея сделают и пускают. Краски соседке подарил. Она ими в сарае дверь покрасила. А сам с горя пошел куда глаза глядят. Шел, шел. Устал. Прилег отдохнуть. Небо голубое-голубое. По небу облака плывут. Белые, пушистые. Всюду цветы. Синие, желтые, красные. С цветка на цветок бабочки летают. Крылышки у бабочек, как радуга, переливаются. Увидел все это художник и расплакался. Обидно ему стало, что такая красота вокруг, а нарисовать ее он не может.
Вдруг он увидел, что на стебельке искорка сверкает, да так ярко, словно солнце маленькое. Хотел он искорку рукой тронуть, а она уже на другой стебелек перескочила. Только он следом за ней руку протянул, как искорка сама к нему на ладонь прыгнула
— Здравствуй, — говорит, — почему у тебя на глазах слезы? Мужчина не должен плакать.
— Кто ты? — спросил юноша.
— Меня зовут Блик.
— Откуда ты?
— С солнца. Я маленький осколочек солнца.
— Как же ты попал на землю?
— Очень просто. Сел верхом на солнечный луч и прилетел сюда. Вот теперь и живу здесь.
— В поле?
— Не только в поле. Везде. Каждая травинка, каждая песчинка, любой предмет меня к себе в гости приглашают. Всем нравится, что я веселый, что радость приношу. Так я и живу. То у одного доброго хозяина в гостях, то у другого. А ты кто и почему плачешь?
Поведал юноша Блику о своих неудачах. Все как есть рассказал.
— Не вешай голову, — сказал Блик, — я помогу твоему горю.
— Как же ты можешь помочь? — спросил юноша.
— Я познакомлю тебя с моими друзьями. С их помощью твои рисунки оживут.
— Где же они? Зови их скорей сюда!
— Не торопись, — сказал Блик. — Сначала ты должен сбегать домой и принести бумагу, карандаш и краски.
— Но у меня их нет, — растерянно сказал юноша. — Я все роздал.
— Если поспешишь, то успеешь все это купить в магазине. А пока ты будешь делать покупки, я схожу за своими друзьями. Встретимся на этом месте. Договорились?
— Договорились! — радостно воскликнул юноша и бросился бежать в город.
— Вот и хорошо, — сказал Блик и, насвистывая, спокойно направился в другую сторону.
Друзья Блика жили одной семьей. Самым главным в этой семье был папа. Его звали Свет. Маму звали Тень. Папа и мама очень любили друг друга и никогда не расставались ни на одну минуту. У Света с Тенью была дочь — Полутень. Очень тихая и скромная девочка. Она всегда держалась за мамину юбку и никуда не ходила. С подружками не играла. Бывало, все между папой и мамой вертится.
— Сына бы нам, а, мать? — часто говорил Свет.
— Да, неплохо бы сыночка иметь, — соглашалась мама. И вот сын появился. Папа с мамой были очень рады. Они считали, что их сын особенный, ни на кого не похожий. Раз так, то и имя ему нужно выбрать не простое, а особенное. И назвали мальчика по-иностранному — Рефлекс. Рос Рефлекс как в сказке. Вырос — зазнаваться стал. Решил, что он действительно особенный, неповторимый и единственный. Но это ему только так казалось. В действительности он был бесхарактерным и безвольным. Мнения своего ни о чем не имел. Скажут ему: «А ты голубоватый».— «И верно, голубоватый», — говорит Рефлекс. Скажут ему: «А ты розовый». — «Розовый», — соглашается Рефлекс. Но несмотря на это, он всюду лез вперед, никого не слушал, перебивал старших. Неизвестно, чем бы это кончилось, но появился Блик. Он всем очень понравился. А папа Свет в нем просто души не чаял. Взялся Блик за воспитание Рефлекса, да так строго, что Рефлекс сразу притих, стал послушным и даже начал помогать папе с мамой в их работе.
В тот день, когда произошла вся эта история, Свет, Тень, Полутень и Рефлекс отдыхали у себя в саду. Они очень обрадовались приходу Блика.
— Чудесно, — сказала Тень, — мы будем отдыхать вместе.
— Извините, уважаемая Тень, — сказал Блик, — но я пришел к вам по делу. — И Блик рассказал о встрече с юношей.
— Всегда так, — проговорил Рефлекс, — отдохнуть не дадут.
Но его никто не слушал. Все дружно направились к месту встречи И Рефлексу пришлось идти вместе со всеми. Юноша уже ждал их.
— Вы незнакомы? — спросил Блик, представляя друзей
— Нет, — сказал юноша.
— Но ведь без меня и моих друзей не может обойтись ни один художник!
— Я не знал этого, — сказал юноша
— Не будем терять времени. Приступим к работе. Попробуем нарисовать вот это. — И Блик поставил перед юношей обыкновенную кружку.
Юноша раскрыл альбом и быстро нарисовал ее.
— А дальше? — спросил Блик.
— Дальше, наверное, нужно раскрасить, но я не достал ни красок, ни цветных карандашей.
— Пустяки, достаточно простого карандаша.
— Хорошо, — сказал юноша и стал заштриховывать рисунок кружки.
— Что ты делаешь?! — возмутился Блик. — Ты повторяешь свои ошибки. Неужели ты не видишь, что кружка не везде одинаковая. В одном, месте она светлее, в другом темнее. Видишь?
— Нет, не вижу.
— Ну-ка, друзья, по местам! — скомандовал Блик. Когда на кружке расположились Свет, Тень и Полутень, Блик подпрыгнул и очутился рядом со Светом.
— А теперь видишь? — закричал он.
— Вижу!
— Что?
— Вижу, что сначала кружка светлее, потом темнее, потом совсем темная, потом опять немножко светлее.
— А меня видишь? — спросил Блик.
— Вижу. Там, где Блик, там самое светлое место.
— Правильно, — сказал Блик. — Вот теперь и изобрази на своем рисунке все, как видишь.
Юноша покрыл легкими штришками всю кружку, но там, где был Блик, он оставил бумагу чистой. Затем нанес еще ряд штришков на то место, где были Полутень и Тень. Потом место Тени еще раз густо заштриховал, и тут случилось чудо. На листе бумаги появилась настоящая кружка, и она светилась на солнце.
— Не верю своим глазам! — воскликнул юноша. — У меня получился рисунок!
— У тебя всегда будут получаться рисунки, если ты будешь следить за тем, как на вещах располагаемся мои друзья и я. Без нас на бумаге ни один рисунок не будет как настоящий.
— И кирпич теперь я тоже смогу нарисовать?
— Конечно, — сказал Свет.
— Не только кирпич, но все, что захотите, — добавила Тень. — Только помните, что я всегда там, куда не попадает Свет.
— А я там, куда попадает мало света, — вдруг сказала молчавшая все время Полутень.
— К вашим услугам — на самом светлом месте, — поклонился Свет. — И если там, где я буду находиться, вы увидите сверкающие лучики солнца, то знайте — это вам шлет привет наш дорогой Блик.
— Простите, а где мне искать вас? — обратился юноша к Рефлексу.
— Позади всех.
— Что же вы там делаете?
— Отражаю.
— Он отражает свет и цвет других предметов, — добавил Блик.
Жители города никогда не видали своего художника таким веселым. И вообще с ним творилось что-то необыкновенное. Он проскакал по центральной улице на одной ножке и мяукнул в чье-то окно. Но самое главное — он был без банта и берета. «Неужели он бросил рисовать?» — испугались все. Ведь никто не знал о том, что произошло с юношей в этот солнечный летний день.